(р. 1931)

Дочь акушерки, выросшая без отца, Анни Жирардо с детства знала, что такое труд. Хотя, как и многие девчонки, мечтала стать актрисой. Ей едва исполнилось восемь, когда на парижских улицах раздалась тяжелая поступь фашистских сапог. Семье пришлось перебраться в Бретань.

«Моя мать сыграла в моей жизни огромную роль, – признается Анни Жирардо. – Она разглядела во мне актерские задатки, нашла драматические курсы мастерства и заставила меня пойти туда учиться. Смешно, но я поступила на них в День всех дураков – первого апреля. Поэтому, когда я получила первый «Сезар», то подумала: это тоже шутка матери. Верю – все хорошее, что было в моей жизни, произошло благодаря ей».

Окончив Парижскую академию искусств, Жирардо начала работать в театре, где ее заметил знаменитый драматург, писатель и режиссер Жан Кокто. Первый успех пришел к ней именно после его пьесы «Пишущая машинка». Однако, проработав на сцене чуть больше года, Анни покинула театр. Она пустилась в самостоятельное «одиночное плавание» ради возможности самой выбирать роли. Ее дебют в кино был отмечен участием в картине, где играл великий Жан Габен.

В 1958 году Лукино Висконти поставил в театре «Амбассадор» дуэтный спектакль «Двое на качелях» с участием Жирардо и Жана Маре. И как продолжение сотрудничества с Висконти – роль Нади в известной ленте «Рокко и его братья» (1960 г.).

«Признаюсь, на эту роль сильной и гордой женщины, самостоятельно решающей свою судьбу, меня вдохновила Настасья Филипповна, – говорит Анни Жирардо. – «Идиот» Достоевского с большим успехом шел в «Комеди Франсез», и я играла Настасью Филипповну».

Примерно в это время Анни обручилась с Норбером Карбонно, известным сценаристом и режиссером. Именно он произнес фразу «Висконти не отказывают», когда знаменитый мэтр пригласил актрису в свой фильм. На съемках ее все раздражало, и Анни каждый день донимала Норбера телефонными звонками из Рима, требуя «забрать» ее обратно. Он лишь твердил: «Это твой шанс, и я не могу позволить тебе его упустить».

После выхода картины «Рокко и его братья» Анни Жирардо, как и ее партнер – никому не известный юноша по имени Ален Делон, проснулась знаменитой. На съемках она познакомилась с известным итальянским актером Ренато Сальваторе, игравшим Симона, старшего из братьев Рокко. Она отправила в Париж маленькую бандерольку с обручальным кольцом и запиской, адресованной Норберу: «Ты сам во всем виноват».

Через два года последовала ее свадьба с Ренато, затем рождение дочери Джулии. И съемки, съемки, съемки… «Три комнаты в Манхэттене» (кубок «Вольпи» в Венеции), «Жить, чтобы жить» (премия за лучшую женскую роль в Мар-дель-Плата), «Старая дева» (приз в Западном Берлине), «Доктор Франсуаза Гайан» и десятки других картин. Никто не догадывался о том, каково ей, хрупкой женщине, на протяжении многих лет тянуть груз сумасшедшей любви, которая и стала трагедией ее жизни, каково ей постоянно работать, потому что элементарно нужны деньги. На содержание двух домов, на помощь маме, на образование дочери, на мужа-алкоголика…

Ренато очень ревновал жену к ее успехам, режиссерам, гримерам, первому встречному… Его карьера затухала, ее – была в самом расцвете. Неудачливый актер нашел утешение в игре в преферанс и выпивке. Анни в ответ окунулась в кратковременный роман с режиссером Клодом Лелюшем. Развод был неизбежен.

…Картина «Умереть от любви» основана на подлинной трагической истории любви молодой учительницы и ее ученика. В результате жестокой травли со стороны обывателей женщина не выдержала и, находясь в тюрьме, покончила с собой или была там убита – это неясно и по сей день.

«Премьера фильма всячески блокировалась в Марселе и его окрестностях, то есть в местах, где произошли эти страшные события, – рассказывает актриса. – Выходу фильма сопутствовал грандиозный скандал даже после того, как всем стало ясно, что погибли два невинных любящих человека, уничтоженных человеческой тупостью и жестокостью… Нам угрожали взрывом. Но премьера состоялась, и я была счастлива…»

В феврале 1996 года Анни Жирардо, будучи председателем жюри по вручению кинопремий «Сезар», держала речь перед миллионами зрителей. Она очень нервничала и не смогла сдержать слез:

«Ваше трогательное отношение ко мне свидетельствует о том, что вы меня еще помните и любите. А это означает, что я еще не совсем умерла».

Что касается возраста, то актриса действительно его не скрывает. Вот и режиссеры утверждают: в кино она снимается почти без грима (хотя, по мнению многих, уж кому-кому, а ей бы он не повредил). Привлекательной ее делают ум, естественность поведения, эмоциональность.

В последние годы французская актриса нередко появляется в Москве. Еще в 1960-е годы она приезжала сюда по приглашению Сергея Герасимова, была занята в эпизодической роли в его фильме «Журналист», сыграв… саму себя. В 1989-м снималась в российской столице в картине кинорежиссера Валерия Ахадова «Руфь». В основе ленты лежала подлинная судьба французской пианистки Веры Лотар-Шевченко, которая в 1930-е годы вышла замуж за сотрудника советского посольства в Париже. Некоторое время спустя Сталин отозвал ее мужа в Москву, и Вера поехала с ним. Судьба этой семьи, как и следовало ожидать, оказалась трагической: Шевченко расстреляли, а Вера получила «путевку» в сталинские лагеря, где провела без малого двадцать лет…

Тогда, в период съемок в этом фильме, Анни Жирардо побывала в театре «Ромэн» на спектакле «Мы – цыгане». Сидя в зрительном зале, в такт зажигательной музыке аплодировала артистам, смеялась и плакала. В книге почетных гостей «Ромэна» оставила такую запись:

«Какое дыхание!.. Какая любовь, какая нежность! Мои глаза плачут… Я люблю вас бесконечно! Навсегда!»

В 1997-м на подмостках Вахтанговского театра она сыграла в спектакле «Водопады Замбези» – пьесе, написанной Даниэлем Сулье специально для Анни Жирардо, с учетом ее шестидесяти пяти лет, ее темперамента и голоса. Побывала на приемах, один из которых состоялся в посольстве, дала несколько интервью.

«На сцене нельзя просто жить – там нужно гореть, – сказала Анни журналистам. – И я горю!.. Я вообще обожаю все, что происходит в театре, потому что снаружи – вы же видите? – все не очень радостно… А я тут, на сцене, и хочу, чтобы весь зал зажегся от моей любви!..»